Next: Кто украл дверь?
Up: Из Фар-Рокуэй в МТИ
Previous: Он чинит радиоприемники, думая!
Должно быть, мне было лет семнадцать-восемнадцать, когда я
однажды летом работал в отеле, которым управляла моя тетя. Не
помню, сколько я получал -- думаю, что около двадцати двух долларов
в месяц, -- но работал я попеременно: в одни сутки одиннадцать часов,
в следующие -- тринадцать, либо портье, либо помощником
официанта в ресторане. Днем, когда я работал портье, мне приходилось
относить молоко миссис Д., она была инвалидом и никогда не давала
нам чаевых. Вот таков был мир: целый день вкалываешь и ничего за
это не получаешь, и так каждый день.
Это был курортный отель, он находился недалеко от пляжа, на
окраинах Нью-Йорк-Сити. Мужья отправлялись на работу в город,
оставляя жен дома. От нечего делать они играли в карты, так что нам
постоянно приходилось вытаскивать столы для бриджа. А ночью
мужчины играли в покер, и для них тоже приходилось готовить столы,
чистить пепельницы и т.п. Поэтому я был на ногах до поздней ночи,
часов до двух, и мой рабочий день, действительно, длился то
тринадцать, то одиннадцать часов.
Кое-что мне очень не нравилось, например, чаевые. Я считал, что
нам просто должны больше платить, и никаких там чаевых. Но когда я
предложил это начальнице, она лишь расхохоталась. Она всем
рассказывала: «Ричард не хочет получать чаевые, хи-хи-хи; он не хочет
получать чаевые, ха-ха-ха». Мир просто кишит такими
самоуверенными тупицами, которые ничего не понимают.
Как бы то ни было, в отеле была группа мужчин, которые,
возвращаясь из города с работы, всегда требовали, чтобы им
немедленно принесли лед для выпивки. Парнишка, который работал
вместе со мной, был настоящим портье. Он был старше меня и обладал
профессиональными навыками. Однажды он сказал мне: «Послушай-ка,
мы все время таскаем лед этому Унгару, а он сроду не давал нам
чаевых -- ему жалко даже десять центов. Когда они в следующий раз
попросят лед, проигнорируй эту просьбу, и черт с ними. Тогда они
снова позовут тебя, и вот тогда ты скажешь: «О, мне очень жаль. Я
забыл. Мы все иногда бываем забывчивы».
Я так и сделал, и Унгар дал мне пятнадцать центов!
Но теперь, когда я вспоминаю этот случай, я понимаю, что тот, второй,
профессиональный портье действительно знал, что делать -- сказать
другому, чтобы переложить на него весь риск нарваться на
неприятности. Он хотел, чтобы я научил этого парня давать чаевые. Он
вообще ничего не говорил; он сделал так, чтобы все сказал я!
Когда я помогал официантам в ресторане, то должен был уносить
грязную посуду и вытирать столы. Делается это так: собираешь со
столов всю посуду, составляешь ее на поднос и, когда гора посуды на
подносе становится достаточно высокой, уносишь поднос на кухню.
Там берешь другой поднос, верно? Это следует делать в два этапа --
убираешь старый поднос и ставишь новый, -- но я подумал: «Я сделаю
это за раз». Я попытался протащить новый поднос под старым, при
этом вытягивая старый поднос, и он выскользнул у меня из рук --
ДЗИНЬ! Вся посуда упала на пол. Мне, естественно, задали вопрос:
«Что ты делал? Как это случилось?» Ну и как я мог объяснить, что
пытался изобрести новый способ работы с подносами?
Среди десертов был какой-то кофейный торт, который подавали
очень красиво: кусочек торта лежал на салфеточке, на маленькой
тарелочке. Но если бы Вы прошли в заднюю комнату, то увидели бы
там буфетчика, который занимался приготовлением десертов. Должно
быть, раньше он был шахтером или кем-то вроде этого: он был
коренастый с округлыми, толстыми, похожими на обрубки пальцами.
Он брал пачку этих салфеток, которые изготовляют на каком-то
печатном станке, и в процессе печатания они прилипают друг к
дружке; так вот он брал эти салфетки и своими обрубышами пытался
разъединить их, чтобы разложить по тарелочкам. Я постоянно слышал,
как он ругается: «Черт бы побрал эти салфетки!», выполняя эту работу,
и думал: «Какой контраст: человеку, сидящему за столом, подают
кусочек этого вкусного торта на тарелочке, покрытой салфеточкой, а
здесь сидит буфетчик с корявыми пальцами и ругается: «Черт бы
побрал эти салфетки!»». Вот такую я наблюдал разницу между
реальным миром и показным.
В мой первый рабочий день буфетчица сказала, что она обычно делает
бутерброд с ветчиной или что-то вроде того для помощника, который
работает допоздна. Я сказал, что люблю сладкое, поэтому если после
ужина останется десерт, то я с удовольствием его съем. На следующий
день я работал допоздна, до двух часов ночи, потому что мужчины
играли в покер. Я просто сидел, заняться мне было нечем, и я уже
начал скучать, когда вспомнил, что для меня должны были оставить
десерт. Я подошел к холодильнику, открыл его и обнаружил, что
буфетчица оставила шесть десертов! Там был шоколадный пудинг,
кусочек торта, несколько ломтиков персика, рисовый пудинг, немного
желе: там было все! Я уселся прямо у холодильника и съел все шесть
десертов -- вот это был класс!
На следующий день она сказала мне: «Я оставила для тебя десерт...»
-- Десерт был потрясающий, -- сказал я, -- совершенно
потрясающий!
-- Но я оставила шесть десертов, потому что не знала, какой тебе
понравится больше всего.
Начиная с этого времени, она оставляла шесть десертов. Они не
всегда были разными, но их всегда было шесть.
Однажды, когда я работал портье, какая-то девушка оставила на
стойке у телефона книгу, а сама ушла обедать. Я взглянул на книгу, она
называлась «Жизнь Леонардо». Я не смог перед ней устоять, девушка
одолжила мне книгу, и я прочел ее от корки до корки.
Я спал в небольшой комнатке в задней части отеля. Начальство
постоянно ратовало за то, чтобы, уходя из своей комнаты, все
выключали свет, я же постоянно об этом забывал. Вдохновленный
книгой о Леонардо, я соорудил устройство, которое представляло
собой систему веревок и противовесов -- бутылок из под Кока-Колы,
наполненных водой. Эта система действовала, когда я открывал дверь,
зажигая свет в комнате по принципу тяговой цепи. Когда дверь
открываешь, все приходит в движение и зажигает свет; когда дверь за
собой закрываешь, свет выключается. Но мое настоящее достижение
было сделано позднее.
Я частенько резал в кухне овощи. Бобы нужно было резать на
кусочки толщиной в один дюйм. Делать это нужно было так. Берешь в
одну руку два боба, а в другую -- нож, прижимаешь нож к бобам и к
большому пальцу, так что едва не режешь свой палец. Процесс ужасно
медленный. Я включил свои мозги, и мне в голову пришла недурная
мысль. Я сел за деревянный стол на улице, поставил на колени миску и
воткнул в стол очень острый нож под углом сорок пять градусов от
себя. По обе стороны от себя я положил по грудке бобов, я брал по
бобу в каждую руку и тянул их к себе достаточно быстро, чтобы
разрезать, а кусочки падали в миску, которая стояла у меня на коленях.
Итак, я режу бобы один за другим -- чик, чик, чик, чик, чик -- все
отдают мне бобы, я порезал уже штук шестьдесят, и тут приходит
начальница и говорит: «Что это ты делаешь?»
Я говорю: «Посмотрите, какой способ резки бобов я
придумал!» -- и в этот самый момент вместо боба я подставляю под
нож палец. Кровь течет, заливает бобы, все орут: «Ты только посмотри,
сколько бобов ты испортил! Какой дурацкий способ!» и т.д., и т.п. Так
что усовершенствовать свой способ мне так и не удалось, хотя можно
было сделать его проще, используя какое-нибудь защитное
приспособление или что-то вроде того; но, нет, шанса
усовершенствовать мой способ мне не дали.
Было у меня еще одно изобретение, которое столкнулось с
подобной проблемой. Для какого-то картофельного салата нам
приходилось нарезать на кусочки уже приготовленный картофель.
Картошины была влажные и слипались, их трудно было нарезать. Я
подумал, что было бы здорово, если бы несколько ножей,
закрепленных на подставке параллельно друг другу, опускались и
разрезали бы сразу всю картошину. Я долго размышлял об этом и
наконец придумал: нужно закрепить на подставке параллельные
отрезки проволоки.
Я отправился в хозяйственный магазин, чтобы купить ножи или
проволоку, и там увидел именно такое приспособление, которое хотел
сделать: оно предназначалось для резки яиц. Когда в следующий раз
мне принесли картофель, я достал свою яйцерезку, быстренько порезал
весь картофель и отправил его к шеф-повару. Шеф-повар был немцем.
Это был здоровый видный мужчина. Король Кухни; он ворвался ко мне
в ярости, причем синевато-багровые вены на его шее вздулись до такой
степени, что, казалось, вот-вот лопнут. «Что случилось с картофелем? --
орет он. -- Почему он не порезан?»
Порезать-то я его порезал, но картофель слипся. Он говорит: «И как я
должен разделять его?»
-- Опустите его в воду, -- предложил я.
-- В ВОДУ? ИДИООООООООООООООООТ!!!
В другой раз мне в голову пришла действительно хорошая идея. Когда
я работал портье, мне приходилось отвечать на телефонные звонки.
Когда поступал звонок, раздавалось жужжание, а на пульте управления
опускался один из клапанов, так что можно было определить, по какой
линии поступил звонок. Иногда, когда я помогал женщинам выставлять
столы для бриджа или после обеда сидел на парадном крыльце (в это
время телефон звонил редко), я оказывался довольно далеко от панели
управления, когда раздавался звонок. Я несся, чтобы снять трубку, но
стойка была сделана так, что для того, чтобы попасть к панели
управления, нужно было немножко спуститься, потом обойти стойку,
зайти за нее и только тогда можно было увидеть, по какой линии
поступил звонок -- на это требовалось определенное время.
Так вот у меня появилась хорошая мысль. К клапанам на щите
управления я привязал нитки, протянул их через стойку и спустил вниз.
К каждой нитке я привязал небольшую бумажку, а ту часть телефона, в
которую нужно было говорить, я поставил на верх стойки, чтобы ее
можно было взять снаружи. Теперь, когда поступал звонок, я мог
определить, какой клапан опустился, так как я видел, какая бумажка
поднялась, соответственно я мог ответить на звонок, не заходя за
стойку, и экономил время. Конечно, мне все равно приходилось
заходить за стойку, чтобы подключить нужную линию, но я, по
крайней мере, отвечал на звонок. «Минуточку», -- говорил я, забегал
за стойку и подключал нужную линию.
Я думал, что мое устройство совершенно, но однажды мимо
проходила начальница и сама захотела ответить на звонок, но не
смогла сделать это: мое устройство оказалось слишком сложным. «Что
здесь делают все эти бумажки? Почему телефон стоит с этой стороны?
Почему ты не... ааааааааааа!»
Я попытался объяснить -- ведь это была моя родная тетя, -- что
причины, почему этого нельзя делать, нет, но ведь это невозможно
объяснить умному человеку, который управляет отелем! Вот так я
узнал, что ввести в эксплуатацию что-то новое в реальном мире совсем
не просто!
Anthon
2003-05-22